5 февраля 1532 г. король Сигизмунд I, находившийся в ту пору в Кракове, издал указ, в котором шла речь о следующем. В недавнее время, когда король посетил Вильну, к нему обратились с жалобой Лазарь и Моисей, первый — сын, а второй — зять «старого Моисея, нашего варшавского иудея». По их словам, покойный Иван Скорина остался им должен «двести и шесть по шестьдесят грошей», т. е. 12 360 литовских грошей. Они также «заявили и доказали, что доктор Франциск, его брат, взял себе все имущество, которое осталось после смерти» Ивана. Лазарь и Моисей утверждали, что «доктор Франциск убежал из города Вильны, переезжает из одного места в другое» и отказывается заплатить долги. В ответ на эту жалобу король приказал поступить со Скориной как с не-исправным должником,— задержать его и не освобождать до тех пор, пока не заплатит долга.
Следующий документ, датированный 12 апреля 1532 г., свидетельствует о том, что Моисей из Варшавы уполномочил Якоба Бжоску из Познани взыскать с «господина доктора Скорины» (в акте он именуется «Скожина») 412 флоренов. Каждый флорен равен 30-ти грошам; претензия и на этот раз предъявлялась на сумму в 12 360 грошей.
В середине апреля Франциска Скорину, приехавшего в Познань, заключили в тюрьму. Его племянник Роман Иванович, живший тогда в Гданьске, узнав о случившемся, тут же собрался в дорогу. Он приехал в Познань и, явившись в магистрат, 26 апреля 1532 г. заявил, что «долг этот, по свидетельству самого иудея, был сделан его... отцом» и поэтому он сам должен отвечать за него.
Было назначено новое разбирательство, но ни Моисей из Варшавы, ни его познанский уполномоченный на него не явились. Роман на основании этого потребовал, чтобы Франциска Скорину освободили из тюрьмы. Он сказал также, что и сам владеет необходимым имуществом, чтобы заплатить долг, если его справедливость будет признана судом. В обеспечение этого он сделал залог, попросив суд оценить его стоимость.
Якоб, поверенный Моисея, согласился с доводами, но заявил, что стоимость залога должна быть определена посредниками с той и другой стороны. Суд, однако, установил стоимость залога и нашел его достаточной. Якоб с этим не согласился и аппелировал к великопольскому старосте, познанскому каштеляну Луке из Горки.
Моисей снова обратился с жалобой к королю. Новый королевский указ был дан 2 мая 1532 г. Король приказал бургомистру и радцам Познани не освобождать Франциска Скорину, «покуда над ним там же на месте не свершится правосудие».
Новое разбирательство состоялось 4 июня 1532 г. На суде присутствовал Моисей, приехавший из Варшавы. Романа Скорину представлял его поверенный Валентин — возможно, тот самый Валентин из Старгарда, который в 1529 г. защищал интересы Клауса Габерланда. Он заявил, что противная сторона приняла залог, представленный Романом, и, следовательно, согласилась считать его ответчиком по делу. В связи с этим Валентин потребовал, чтобы Франциск Скорина был немедленно освобожден из тюрьмы. Моисей не согласился с этим и заявил, что залог был представлен не Романом, а самим доктором. Суд решил передать остатки залога Моисею, а окончательное рассмотрение дела отложить до ближайшей пятницы.
Тем временем в дело вмешались сильные мира сего, скорее всего в виленский епископ Ян из князей Литовских. 24 мая 1532 г. был подписан новый королевский указ. Сигизмунд I, адресуясь к бургомистру и радцам Познани, писал, что варшавские евреи, не имея к тому никаких оснований, обвинили Франциска Скорину, назвав его человеком без определенных занятий, бродягой и человеком необеспеченным. Ныне король от некоторых своих советников узнал, что «этот самый Франциск Скорина является очень уважаемым и имущественным человеком, что ничего из вещей брата у него нет и что существует достаточное имущество и наследники... Ивана Скорины, от которого могли требовать долги упомянутые иудеи». Король приказал бургомистру «неотложно освободить упомянутого Франциска Скорину».
17 июня 1532 г. Франциск Скорина, «явившись лично» в магистрат, через своего поверенного магистра Матея Лонгия предъявил королевский указ. Франциск потребовал, чтобы его официально объявили освобожденным из тюрьмы, а также вызвали в суд Моисея или его поверенного. Валентин, названный на этот раз «Скаргардианским» и доктором обоих прав и медицины, который в ту пору был познанским бургомистром, послал возного Яна Краковского к Моисею. Возный засвидетельствовал, что он в прошлую субботу уже ходил х Моисею и привел его в раду, но еврей сказал, что суббота праздничный день и он не может заниматься делами. Моисей обещал прийти в понедельник, но обещания не выполнил.
Франциск Скорина потребовал, чтобы это объяснение бургомистра занесли в актовую книгу» Туда же было записано и заявление просветителя. Скорина сказал, что Моисей, добившись его заключения в тюрьму, причинил урон не только ему, но и «наисветлейшему и уважаемому господину и владыке, епископу виленскому», на службе у которого он находится. Скорина потребовал, чтобы Моисей возместил ему урон, который он оценил в 6000 венгерских флоренов.
Бургомистр, радцы, войт и лавники, заслушав королевский указ «с величайшим уважением», «объявили... доктора Скорину освобожденным из тюрьмы». Относительно возмещения ему урона в решении ничего не говорится.
Пів-тисячоліття пройшло, а нічого не змінилося — безпеку у нас може гарантувати лише високе заступництво.
Немає коментарів:
Дописати коментар